Живя в воздержании, он мог наслаждаться полной свободой постоянного общения с Богом и сладостью созерцания, которая недоступна в заботах дольнего мира. Из вещей у него была только серебряная миска для еды.

Однажды ему встретился потерпевший кораблекрушение купец, просивший милостыню, и Григорий отдал ему миску, став отныне совсем свободным. В ответ Бог дал ему силу творить чудеса.

Однако недолго было ему суждено мирно жить в монастыре. Папа Пелагий II (579–590) отправил его посланцем в Константинополь, чтобы побудить императора и патриарха вмешаться в дела Италии, угнетенной лангобардами. Григорий провел там шесть лет, показывая двору пример простоты и добродетельной жизни и опровергая ошибки патриарха Евтихия (552–565).

Затем он вернулся в Рим, привезя драгоценные святые мощи. Григорий вновь поселился в своем монастыре и вскоре был избран его настоятелем. Любимый монахами, он по-отечески разделял их тяготы, обеспечивал все их нужды – и духовные, и земные, чтобы оградить от забот. Но умел он проявлять и строгость ради соблюдения монашеских традиций: тело одного умершего инока оставили в мусорной яме, когда увидели, что до самой смерти он хранил у себя в келье три золотые монеты. После этого в его память целый месяц служили каждый день литургию – и таким образом он получил от Бога прощение. Благодаря этой строгости монастырь Григория стал настоящей школой святости, а все жители считали святого настоятеля своим общим защитником.

Однажды он зашел на рынок, где продавали в рабство красивых белокурых юношей, и взволнованно спросил, откуда эти ангелы в телесном обличье. Узнав, что они из Англии – земли, которая еще не знала Благой Вести^[2], он разрыдался и тут же решил отправиться туда с миссией в сопровождении нескольких монахов. Три дня они шли пешком на север, но их догнали посланцы от папы, которые объявили, что народ взбунтовался и требует возвращения игумена Григория.

В последующие годы он служил секретарем у папы Пелагия II. Когда тот умер от чумы в 590 году, клир, сенат и народ единодушно заставили Григория стать преемником, несмотря на его протест и апелляцию к константинопольскому императору Маврикию.

Поскольку чума распространялась и Риму грозил голод, святой Григорий обратился к народу и убедил его покаяться и признать, что это небесное наказание за грехи. Затем он возглавил крестный ход через весь город. Страждущий народ сопровождали монахи и монахини, неся впереди икону Божией Матери. Рассказывают, что повсюду, где проносили святую икону, зараженный воздух очищался, и архангел Михаил, явившийся с мечом в руке, вложил его в ножны. Когда чума прекратилась, Григорий снова попытался избежать нежеланных, навязанных ему почестей и укрылся в пещере. Но луч света указал всем это место, и он насильно был возвращен в Рим, а 3 сентября 590 года рукоположен в епископа.

На поздравления он отвечал сетованиями: «Вот теперь, в епископском достоинстве, я снова связал себя с миром еще сильнее, чем когда я был мирянином. Я потерял глубокую радость покоя. Внешне – это вознесение, внутренне же – падение… Когда я оканчиваю дневные труды, то стараюсь прийти в себя – и не могу: тяжкие и суетные заботы гнетут меня»^[3]. Церковь действительно была в плачевном состоянии: повсюду еретики, раскол, гнет варваров и разнузданность христианских государей. Борясь с голодом в Риме, папа святой Григорий организовал раздачу припасов и помощь нуждавшимся. Каждый день он принимал двенадцать бедных и мыл им руки. Он чувствовал личную ответственность за каждого, кто умирал от голода. Однажды за столом милосердия появился тринадцатый сотрапезник и в ответ на вопрос папы открыл, что он – Ангел Божий, посланный помогать ему до конца служения.

Жизнь в папском дворце Григория была организована по образцу монастыря. Он радел о богослужениях и чинопоследованиях, способствовал распространению почитания мощей святых, организовывал регулярные шествия^[4], регламентировал молитвы и чтения литургического года, реформировал церковное пение. Во всех зависевших от Рима Церквах он следил за каноническим избранием епископов, преследовал симонию и не позволял епископам жить за пределами их епархий. По его инициативе собирались Поместные соборы против ересей и падения нравов. Он противостоял вмешательству светских властей в дела Церкви, а епископов – в дела монастырей. Ничто не ускользало от его ока. Он сам проповедовал в храмах Рима, а когда частые болезни не позволяли ему этого, он писал проповеди, которые читали за него^[5]. Несмотря на пастырские заботы, святой Григорий переписывался со всем христианским миром и еще находил время для создания духовных произведений.

Святой иерарх был облачен в то же смирение, что и Тот, Который сказал: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф. 11: 29). Священников он называл братьями, а мирян – своими господами. В посланиях он подписывался только одним титулом – «раб рабов Божиих» и искренне считал себя величайшим грешником. Константинопольскому патриарху святому Иоанну Постнику, которому Поместный собор дал титул Вселенского патриарха^[6], святитель Григорий сделал мягкий упрек, что никакой епископ не может единолично претендовать на власть, которой обладают лишь Вселенские Соборы и Церкви в целом^[7].

Поскольку он против воли очутился в горниле церковных дел в тяжелый период варварских нашествий, ему пришлось распространить пастырскую заботу на все стороны общественной жизни, подчинив административные таланты служению правосудию и евангельскому духу. Когда лангобарды подошли к воротам Рима и угрожали разграбить его, он стал дипломатом и сумел не только остановить их и добиться перемирия, но, при поддержке их православной королевы Теоделинды, многое сделать и для обращения этих варваров.

Борясь с внутренними неурядицами Италии, Григорий Великий выступал финансистом, использовал средства Церкви для выкупа пленников, делал дарения храмам Святой Земли и монастырям всего христианского мира. Будучи уверенным, что Церковь может сохраняться и странствовать в этом мире только с помощью молитв монахов, он всячески помогал развитию монастырей, которые должны были следовать традициям отцов, в особенности святого Венедикта Нурсийского. Папа Григорий написал его «Житие» и способствовал распространению на Западе его Устава.

Он был реалистом и хорошо понимал знамения времени. Сохраняя добрые отношения с Константинополем и своим другом императором Маврикием, святой Григорий много сделал для обращения и морального воспитания варварских народов, завоевавших почти всю Западную Европу. Он помнил об англо-саксонских рабах, увиденных на римском рынке, и поэтому, как только смог (596), отправил туда миссию. Она состояла из 40 монахов под началом святого Августина, настоятеля монастыря святого Андрея. Новые апостолы получили полную поддержку папы Григория. Узнав о первых успехах миссии, он с воодушевлением написал всей империи об обращении нового народа.

Обширная переписка святителя Григория красноречиво свидетельствует о попечении этого доброго пастыря не только о больших делах Церкви, но и о каждой самой малой овце его духовного стада^[8]. Болезни и бесконечные заботы должности не мешали ему предаваться литературному труду. В период своего понтификата он закончил «Нравственное толкование на Книгу Иова» – обширный комментарий на священный текст. В нем развертывается аллегорическая и моральная экзегеза, которая будет очень любима богословами в Средние века. Тонко чувствуя все повороты души человеческой, он описал все стороны христианской жизни – от будничных проблем до духовных высот.

Ему принадлежит также книга «О чудесах италийских отцов», более известная как «Собеседования»^[9]. В ней, в форме диалога с диаконом Петром, он рассказывает о подвижничестве и чудесах святых отцов, которые жили в его время в окрестностях Рима. Сведения об этих деяниях он начал собирать для наставления иноков монастыря святого Андрея, а затем они послужили ему для того, чтобы показать: и в его эпоху, как и в апостольском веке, действует единый Святой Дух, и поэтому во всякое время возможно достижение единства с Богом. Каждый рассказ заканчивается моральным или догматическим наставлением, особенно в 4-й книге, посвященной продолжению жизни душ после смерти и действенности церковных молитв для облегчения их участи.

Диакон Петр, его секретарь и доверенное лицо, клялся, что часто видел, как белый голубь диктовал папе на ухо небесные наставления. Да и сам святитель Григорий признавался в том, что слышал внутри себя, как Святой Дух подсказывал ему толкования Священного Писания, до которых он сам никогда бы не додумался.

14 лет святитель Григорий нес служение предстоятеля Церкви, никогда не прекращая скорбеть о потере благ созерцательной жизни. Он больше страдал из-за беспорядка и морального упадка, в которые Церковь была ввергнута варварскими нашествиями, чем от своих собственных болезней. Однако недуги были настолько тяжелыми, что последние два года жизни он был прикован к постели, поднимаясь лишь ради Божественной литургии по великим праздникам.

Он не просил у Бога иного утешения, кроме вечного покоя, который получил 12 марта 604 года. Переселившись в чертоги святых, он оставил в наследство учреждения и наставления, готовившие Церкви великое будущее на варварском Западе, который постепенно обращался в христианство.