Собор Вселенских учителей и святителей
Василия
Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого. 
Сщмч. Ипполита, папы Римского и с ним мчч. Кенсорина, Савина, Хрисии девы и прочих 20-ти мучеников (III). Блж. Пелагии Дивеевской (1884).
Прп. Зинона, ученика свт. Василия Великого (V). Мч. Феофила Нового (784). Блгв. Петра, царя Болгарского (967). Прп. Зинона, постника Печерского (XIV). Собор святых Пермской митрополии.
Сщмч. Владимира пресвитера (1933). Мч. Стефана (1945).
Притча о блудном сыне
Толкование притчи о блудном сыне
В притче о блудном сыне Господь уподобляет радость Божию по поводу покаяния грешника радости чадолюбивого отца, к которому вернулся его блудный сын (ст. ст. 11-32).
У некоторого человека было два сына: под образом этого человека представляется Бог; два сына – это грешники и мнимые праведники – книжники и фарисеи. Младший, по-видимому достигший уже совершеннолетия, но, конечно, еще неопытный и легкомысленный, просит выделить ему полагающуюся часть отцовского имения, согласно закону Моисееву (Втор. 21:17), третью часть, в то время, как старший брат получал две трети.
По получении имения в младшем сыне явилось желание жить на свободе, по своей воле, и он ушел в далекую страну, где расточил полученное имение, живя блудно. Так человек, наделенный от Бога дарованиями духовными и телесными, почувствовав влечение ко греху, начинает тяготиться Божественным законом, отвергает жизнь по воле Божией, предается беззаконию, и в духовном и телесном распутстве расточает все те дарования, которыми наделил его Бог.
“Настал великий голод” – так нередко Бог посылает грешнику, далеко зарвавшемуся в своей греховной жизни, и внешние бедствия, чтобы заставить его образумиться. Эти внешние бедствия суть одновременно и наказание Божие и призыв Божий к покаянию.
“Пасти свиней” – самое унизительное для истого Иудея занятие, ибо закон иудейский гнушался свиньей, как животным нечистым. Так грешник, когда привязывается к какому-нибудь предмету, через который удовлетворяет свою греховную страсть, доводит себя нередко до самого унизительного состояния. Даже рожков никто не давал ему – это плоды одного дерева, растущего в Сирии и Малой Азии, которыми питают свиней. Этим указывается на крайне бедственное состояние грешника. И вот он “приходит в себя”.
“Пришедши в себя” – это чрезвычайно выразительный оборот речи. Как больной, выздоравливая после тяжкой болезни, сопровождающейся потерей сознания, приходит в себя, так и грешник, весь объятый грехом, может быть уподоблен такому больному, потерявшему сознание, ибо он уже не сознает требований закона Божия и совесть в нем как бы замирает. Тяжкие последствия греха в соединении с внешними бедствиями, наконец, заставляют его очнуться: он как просыпается, приходит в себя от прежнего бессознательного состояния, и трезвое сознание к нему возвращается: он начинает видеть и понимать всю бедственность своего состояния, и ищет средство к выходу из него.
“Встану, пойду к отцу моему” – это решимость грешника оставить грех и покаяться. “Согреших на небо”, т.е. перед святым местом обитания Бога и чистых безгрешных духов, “и пред тобою” пренебрежением к любящему отцу, “и уже несмь достоин нарещися сын твой” – выражение глубокого смирения и сознания своего недостоинства, каковыми всегда сопровождается искреннее покаяние грешника.
“Сотвори мя, яко единаго от наемник твоих” – выражение глубокой любви к дому и крову отеческому и согласие хотя бы на самых тяжелых условиях быть принятым в дом отчий. Все дальнейшее изображение событий имеет целью подчеркнуть беспредельность любви Божией к кающемуся грешнику, Божественное всепрощение и ту радость, которая бывает, по словам Христовым, на небесе о едином грешнице кающемся (Луки 15:7).
Отец-старец, издалека увидев возвращающегося сына и еще не зная ничего о его внутреннем настроении, сам бежит ему навстречу, обнимает и целует его, не давая договорить ему до конца покаянных слов, велит обуть и одеть его, вместо рубища, в самую лучшую одежду и устраивает в честь его возвращения домашний пир. Все это человекообразные черты того, как по любви к кающемуся грешнику, Господь милосердно приемлет его покаяние и ущедряет его новыми духовными благами и дарами, взамен утраченных им через грех.
“Бе мертв и оживе” – грешник, отчуждившийся от Бога, это то же, что мертвый, ибо истинная жизнь человека зависит только от источника жизни – Бога: обращение грешника к Богу представляется поэтому, как воскресение из мертвых.
Старший брат, гневающийся на отца за милосердие к младшему брату, это живой образ книжников и фарисеев, гордых своим по виду точным и строгим исполнением закона, но в душе холодных и бессердечных в отношении к своим братиям, хвалящихся исполнением воли Божией, но не хотящих иметь общения с кающимися мытарями и грешниками. Как старший брат “разгневался и не хотяще внити”, так и мнимые точные исполнители закона фарисеи гневались на Господа Иисуса Христа за то, что Он вступает в близкое общение с кающимися грешниками. Вместо сочувствия брату и отцу, старший брат начинает выставлять свои заслуги, брата не желает даже называть “братом”, а презрительно говорит: “этот сын твой”.
“Ты всегда со мною и все мое – твое” – этим указывается на то, что фарисеи, в руках которых закон, всегда могут иметь доступ к Богу и духовным благам, но не могут заслужить благоволения Отца Небесного при таком извращенном и жестоком духовно-нравственном настроении.
Архиепископ Аверкий (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания.
История праздника
Установление недели о Блудном сыне относится к древним временам христианства. Кроме Церковного устава, о ее древности свидетельствуют отцы и писатели Церкви 4 и 5 века, говорившие беседы в эту неделю, как – то св. Златоуст, Августин, Астерий, епископ Амасийский, и другие. В 8 веке Иосиф Студит написал канон на неделю о Блудном, ныне поемые Церковью в эту неделю.
Собор Вселенских учителей и святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого.
Данный праздник, совершаемый 12-го февраля (или 30-го января – по старому стилю), посвящен событию, которое произошло в 1084 году, когда три святителя: Василий Великий, Григорий Богослов и Иоанн Златоуст явились митрополиту Евхаитскому Иоанну и объявили, что они являются равными перед Богом и что следует прекратить всяческие прения по поводу того, кто из них обладает наивысшим достоинством, и установить общий день празднования их памяти.
Дело в том, что при Константинопольском императоре Алексее Комнине (1081-1118 гг.) образованные христиане разделились на три лагеря: одни называли себя василианами, другие – григорианами, третьи – иоаннитами, в зависимости от того, какого из упомянутых выше отцов Церкви они считали наиболее достойным того, чтобы быть его последователями.
Первая группа в наибольшей степени почитала свт. Василия Великого за то, что он сумел объяснить тайны природы, как никто другой, и был вознесен добродетелями на ангельскую высоту. Как отмечали его сторонники, в нем не было ничего низменного или земного, он был организатором монашества, главой всей Церкви в борьбе с ересями, был строгим и требовательным пастырем относительно чистоты нравов.
Вторая группа, отмечала заслуги свт. Иоанна Златоуста, в частности, его непревзойденность в красноречии и способность толковать Слово Божье, доступным образом показывая, как именно его следует применять в повседневной жизни. При этом, по мнению последователей данного святого, свт. Иоанн Златоуст ничуть не в меньшей степени, чем свт. Василий Великий, был устремлен бороться с пороками, призывать грешников к покаянию и побуждать народ к совершенствованию и жизни по евангельским заповедям.
Третья группа христиан отмечала величие, чистоту и глубину языка свт. Григория Богослова, который, по их мнению, лучше всех освоил мудрость и красноречие греческого мира, а также достиг высочайшей степени в созерцательной деятельности, что позволило ему изложить учение о Святой Троице настолько великолепно, как этого до него не смог сделать никто.
Для того чтобы прекратить раздоры, в 1084 г. все трое святителей явились митрополиту Иоанну Евхаитскому и сообщили следующее:
«Мы равны у Бога, как ты видишь; нет у нас ни разделения, ни какого-либо противодействия друг другу. Каждый из нас отдельно, в свое время, возбуждаемый Божественным Духом, написал соответствующие поучения для спасения людей. Чему мы научились сокровенно, то передали явно людям. Нет между нами ни первого, ни второго. Если ты ссылаешься на одного, то в том же согласны и оба другие. Поэтому, повели препирающимся по поводу нас прекратить споры, ибо как при жизни, так и после кончины, мы имеем заботу о том, чтобы привести к миру и единомыслию концы вселенной. В виду этого, соедини в один день память о нас и, как подобает тебе, составь нам праздничную службу, а прочим передай, что мы имеем у Бога равное достоинство. Мы же совершающим память о нас будем споспешниками к спасению, так как мы надеемся, что имеем некоторую заслугу у Бога».
В результате, митрополит Евхаитский Иоанн распорядился прекратить споры и установить общий праздник в честь трех святителей. Для этого он сам составил каноны, тропари и похвалы. Поскольку дни памяти всех святителей совершались в январе (1-е января – Василия Великого, 25-е января – Григория Богослова, 27-е января – Иоанна Златоуста), то и общий праздник было решено установить в конце этого месяца, а именно 30-го января (по старому стилю)
